С малолетства девочка отличалась редкостной красой, независимым нравом и – очень рано – пристрастием к любовным приключениям, чтобы не сказать сильнее. Молва приписывает ей любовников чуть ли не с одиннадцати лет, и есть основания опасаться, что молва не лжет. Впрочем, юная Маргарита отличалась не только бурным темпераментом, но и острым умом, а образование она получила превосходное: знала и латынь, и греческий, философию и литературу, да и сама неплохо владела пером.

Надо сказать, жизнь не баловала Маргариту: ей пришлось пережить и безжалостные интриги, и гибель близких, и войны, и бедствия. Её брак с Генрихом Наваррским, заключенный отнюдь не по страсти, а лишь «по уму», был с самого начала окрашен кровью: Варфоломеевская резня, разразившаяся в ночь их свадьбы, на долгие годы определила как развитие событий в королевской семье, так и отношения супругов – вовсе не трепетно-любовные, а деловито партнёрские. Выведя во время кровавой бойни юного мужа из-под угрозы, Маргарита и в дальнейшем придерживалась защитительной позиции по отношению к нему, в том числе и к его многочисленным любовным похождениям. Впрочем, Генрих платил ей взаимностью, и их обоюдная снисходительность вошла в историю как феномен почти беспрецедентный. Генрих при малейшей опасности каких-либо разоблачений прятал у себя в спальне амантов супруги, а Маргарита охотно покрывала наличие внебрачных детей у мужа, чуть ли даже не занимаясь в одной из подобных ситуаций родовспоможением, а одну из молоденьких фавориток Генриха, расположившись к ней, называла «доченькой».

Любвеобильная королева увлекалась часто и страстно, не останавливаясь ни перед чем, даже перед опасностями, грозившими её возлюбленным: фраза «Я готов жизнь отдать ради тебя» – в случае королевы Марго становилась для её любовников не возвышенной метафорой, а суровой реальностью. Вовлекаясь в бесчисленные заговоры, её избранники неумолимо складывали головы, а их набальзамированные сердца королева бережно хранила – такая вот, в почти буквальном смысле, «сердцеедка». И преданный де ла Моль, и красавец де Бюсси заплатили жизнью за расположение своей царственной возлюбленной, и не остались единственными.

Закат королевы Марго был печален: не в силах примириться с тем, что красота и молодость ушли безвозвратно, она цеплялась за все новые любовные истории, походившие теперь скорее на фарс, нежели на идиллию; она выглядела бы посмешищем при дворе, если бы не былая слава, и, вероятно, была бы вскоре забыта потомками, кабы не великий Дюма, обессмертивший «королеву Марго» и создавший ей неувядаемую славу самой прекрасной королевы и самой неотразимой женщины Франции.